И как бы они были изумлены, если бы знали, что их великие мысли, даже не опубликованные, даже еще не высказанные если это, конечно, великие мысли, уже давно опубликованы Здесь и ждут, когда их гонимый автор прибудет снизу, чтобы встретиться с ними. _____ Ничего — совсем ничего! Таков, значит, человек. И таков я. И все-таки человек есть чтото! И я тоже, наверно. И это что-то трепещет, парит, мелькает, его невозможно понять, ухватить. Но надо действительно это сделать, надо это неуловимое воплотить, осуществить… жизни, в смерти…»
Да, вы должны в это верить, потому что знать этого мы не можем. Мы его не знаем — великого зрителя спектаклей нашей жизни. Он сидит, в темноте, где-то там — в ложе. Но он смотрит на нас внимательно, поверьте, сударыня! Выступая на подмостках жизни, и ослепленный сверкающей на переднем плане повседневностью, человек мудростью своего сердца всякий раз угадывает присутствие великого, хоть и незримого наблюдателя; перед которым он отвечает за требующееся от него осуществление его личного, конкретного смысла жизни.
«Что ты называешь справедливым?
Ненавистью отвечать на ненависть?
Несправедливостью на несправедливость?
Чтобы мы делали то же, что они?"
Чтобы мы обращались с ними так же, как они с нами?
Это — не справедливость. Это увековечит бесправие. Нет! В конце концов, цепь зла должна быть разорвана! Мы не хотим снова и снова платить за ненависть — ненавистью, за насилие — насилием! Это цепь, Пауль, пойми, цепь — вот что это! Ее нужно наконец разорвать…
Спектакль несет огромную смысловую нагрузку, языком искусства доносит информацию о важнейших человеческих ценностях, о чем можно судить по ниже следующим цитатам из спектакля: